Российские пираты выступают за демонтаж авторского права, свободу распространения информации и прямую электронную демократию.
При слове «пират» на ум первым делом приходят морские разбойники, шляпы-треуголки и, разумеется, черный флаг с черепом и костями. Это не вполне соответствует образу современного интернет-пирата, но кое-что общее у всех представителей «пиратской профессии» есть: и те и другие присваивают чужую собственность. Однако если старинные корсары и флибустьеры обычно заканчивали свой век на реях, то интернет-пираты видят свое будущее иначе: они создают политические партии и даже завоевывают места в законодательных органах ряда стран. Вот и в России пираты собираются зарегистрировать собственную партию, как это уже сделали их немецкие коллеги, и участвовать в муниципальных и иных выборах. И ведь пройдут — очень многим импонирует философия пиратов, выступающих за «свободное распространение информации». Корреспондент «Профиля» встретился с председателем Пиратской партии России Павлом Рассудовым и задал ему ряд неприятных вопросов.
ПРОФИЛЬ: Павел, пираты, как известно, не очень-то уважают авторское право в Интернете, ведь бесплатное скачивание фильмов, музыки, текстов на всяких там торрентах — это же, по сути, воровство. Будете продолжать в том же духе?
Рассудов: Да. Люди совершенно не согласны с тем, что обмен файлами в Интернете считается преступлением. Сразу оговорюсь: мы никоим образом не защищаем и не поддерживаем производителей контрафактной продукции. Вообще, любое тиражирование и распространение информации в коммерческих целях предполагает авторские отчисления.
ПРОФИЛЬ: Вот как? Значит, если скачать и потом продавать, то отчисления нужны, а если скачать и выложить в Сеть, чтоб друзья бесплатно пользовались, то не нужны? А по-моему, просто взять и заполучить книгу или музыкальный альбом, которые в магазине стоят денег, значит совершить кражу.
Рассудов: Это типичная песня, которую постоянно заводят правообладатели, пытаясь наехать на пиратов.Кража — это когда я к вам залез в карман, вытащил телефон, и у вас его больше нет. В нашем же случае произведение никуда не исчезает и по-прежнему остается собственностью автора. Просто увеличивается число копий.
ПРОФИЛЬ: Замечательная логика! Не расстраивайся, художник, никто твое произведение не унес! Можешь сидеть с ним в обнимку, вот только денег тебе за его использование не заплатят. Не кажется ли вам, что автор в этом случае все же становится потерпевшим?
Рассудов: Максимум, о чем тут можно говорить, так это о недополученной выгоде. Но что это за выгода и как ее измерить, никто не знает. Ведь, согласитесь, не очевидно, что все, кто бесплатно скачал новый альбом Лепса, не будь у них такой возможности, пожелали бы купить его за деньги. Эти оценки весьма условны… Американцы вчинили торрент-трекеру Pirate Bay иск за тридцать файлов. Эксперты оценили ущерб правообладателей примерно в 10 миллионов. Если стоимость одного такого файла помножить на количество всех файлов, выложенных на Pirate Bay, то недополученная правообладателями выгода превысит объем всей денежной массы. Стоит ли после этого доверять таким оценкам?
ПРОФИЛЬ: Стоит ли после этого выкладывать в таком количестве пиратские файлы на торрент-трекерах? Есть фундаментальные ценности, на которых стоит современная экономика. Одна из них — неприкосновенность частной собственности, а вы ее, как мне представляется, нарушаете. Ведь очевидно, что обладатель интеллектуального продукта должен получать плату с пользователей. Или нет?
Рассудов: Не совсем так. Интеллектуальная собственность не является ни частной, ни какой другой собственностью. Этот термин широко употребляется, но в данном случае речь идет о временном праве. Купленный вами автомобиль принадлежит вам вечно и безраздельно, а на результаты интеллектуальной деятельности у вас есть только временные права. Это юридическая норма.
ПРОФИЛЬ: Но даже временное право предусматривает компенсацию за использование результатов интеллектуального труда.
Рассудов: Да, но имущественные права на интеллектуальную собственность должны быть существенно сокращены. Изначально авторское право создавалось для того, чтобы стимулировать авторов на создание новых произведений и в то же время сделать интеллектуальное наследие более доступным. В 1709 году в Англии был подписан первый закон об авторских правах. До этого автор мог продать свое произведение издателю, который получал пожизненные имущественные права. Статут королевы Анны устанавливал 14-летний срок действия авторского права, которое автор продавал издателю. Его можно было возобновить один раз при жизни автора и снова продать. По окончании этого срока произведение могли публиковать все. В XVIII веке законодатель определил срок авторского права в 28 лет, и затем произведение могло свободно распространяться. Сегодня это 70 лет с момента смерти автора! Кого, позвольте спросить, и к чему мы стимулируем?
ПРОФИЛЬ: А сколько вы предлагаете?
Рассудов: Для коммерческой организации — 20—25 лет. Почему? Потому что все бизнес-планы составляются, как правило, на 10—15 лет, которые можно считать сроком окупаемости. Еще 5—10 лет, чтобы получить прибыль, — и достаточно.
ПРОФИЛЬ: А как быть с музыкантами и писателями?
Рассудов: С музыкантами, кстати, все очень неплохо. За последние несколько лет объем музыкального рынка увеличился почти в два раза, хотя продажи компакт-дисков при этом падали. Все это происходит за счет увеличения концертной деятельности, а mp3-файлы, распространяемые в Интернете, стали промо-материалом, который позволяет заметно расширить аудиторию. Шнуров недавно выложил в Cеть свой новый альбом, и Макаревич во время «Контрольной прогулки» по бульварам заявил, что обязательно выложит в открытый доступ новую песню. Музыканты начинают заниматься тем, чем и должны, — концертировать.
ПРОФИЛЬ: Ну а куда писателю податься? Тоже концертировать?
Рассудов: Ничего с ним не случится. Писатель, особенно начинающий, должен выкладывать свои произведения в Cеть, получая большую читательскую аудиторию. Получив популярность в Cети, он увеличит и продажи своих произведений на бумаге. Как ни странно, но последняя книга Пелевина появилась в Cети чуть ли не раньше, чем в книжных магазинах, но это никак не снизило прогнозируемого уровня продаж.
ПРОФИЛЬ: Не лукавите? Продажи «бумаги» делает то поколение, которое привыкло к бумаге. А вот что будет, когда на смену ему придут те, кто бумажной книги в руках не держал да еще и не привык ни за что платить?
Рассудов: Уже существуют специализированные сервисы «Тhank you» или «Круги», где можно скачать произведение и заплатить автору какую-то сумму в виде добровольного пожертвования. Если произведение действительно популярно, то таким образом можно собрать хорошие деньги.
ПРОФИЛЬ: Это же средневековье! Знаете, выходили на улицу люди с шарманкой и обезьянкой, и прохожие им добровольно подавали, кто сколько мог. Вы действительно думаете, что это будет работать?
Рассудов: Судя по тому, что количество таких сервисов и их пользователей увеличивается, — да. Далеко не все, кто ищет книги в Сети, стремятся любой ценой скачать что-то бесплатно. Существуют разные модели бизнеса. Каждый делает свое дело. Дело писателя — писать. А тот, кто хочет зарабатывать на писателе, должен искать оптимальную возможность продать его работу. Если произведение не очень популярно, его, к примеру, можно продавать по подписке на специализированном сайте, куда заходят поклонники определенного жанра. Бизнес уже начинает перестраиваться. Появляются сайты с бесплатными кинофильмами, кто-то при этом показывает рекламу и на этом зарабатывает, кто-то открывает подписку. Пользователи там платят не за сам товар, а за сервис. Такие же сайты можно создавать и для книг.
ПРОФИЛЬ: То есть с авторскими правами писателям и музыкантам все же придется проститься?
Рассудов: Скорее всего, авторское право в этой области само уйдет в небытие, уступив место более прогрессивной структуре отношений между автором и пользователем. Думаю, это дело ближайших 5—10 лет. Но я бы не стал по этому поводу беспокоиться. Любое техническое новшество ломает прежнюю систему. Так было, когда появился печатный станок, электрическая лампочка, двигатель внутреннего сгорания.
И каждый раз какие-то заинтересованные лица плакались и требовали защитить их бизнес.
ПРОФИЛЬ: А если само не уйдет, с чего предлагаете начать ликвидацию?
Рассудов: В первую очередь следует пересмотреть Венскую конвенцию по защите авторского права. Она устарела. Такой пункт, как сохранение авторских прав на 70 лет после смерти автора, не выдерживает никакой критики. Кого мы поддерживаем после смерти автора? В лучшем случае — два поколения его наследников, которые непонятно чем заслужили эту привилегию. А в худшем — неких правообладателей. Так, в свое время Пол Маккартни платил Майклу Джексону отчисления за возможность петь песни «Битлз», потому что тот выкупил права на их исполнение. Бред! А у нас есть проблема советского культурного наследия. Книги, фильмы, музыкальные произведения, созданные в те годы, когда искусство было оплачено из бюджетных средств и принадлежало народу, сегодня почему-то принадлежат отдельным частным правообладателям. При этом огромное количество аудио- и видеоматериалов до сих пор не оцифровано и постепенно разрушается, потому что никто, кроме правообладателей, не может их использовать.
ПРОФИЛЬ: Слушайте, вы просто социалист какой-то!
Рассудов: Да нет! Просто появились новые информационные технологии, которые заметно изменили и нашу жизнь, и отношения между людьми. Но законы остались прежними. Попытки регулировать новые отношения старыми законами ограничивают свободу граждан и в конечном счете тормозят любое развитие. Так в свое время автомобилям запрещали ездить быстрее конного экипажа.
ПРОФИЛЬ: Допустим, с авторским правом разделались. А как быть с патентами? Ведь изобретатель тоже не может отправиться в турне со своим изобретением.
Рассудов: Первоначальная идея полного отказа от патентов уже подверглась коррекции. Даже ее инициаторы из Пиратской партии Швеции признают, что погорячились. И действительно, полный отказ от патентов приведет к тому, что компании просто перестанут раскрывать свои ноу-хау. Нет ничего плохого в том, что компания, потратившая миллионы на поиск, скажем, вакцины от СПИДа, получит финансовую компенсацию своих затрат. Вопрос, на наш взгляд, надо ставить иначе. Следует патентовать само изобретение, реальное техническое решение, а не идею того, как бы это могло выглядеть. Вот возьмем, к примеру, функцию unlock на смартфоне, когда мы проводим пальцем по экрану, чтобы активизировать аппарат. Так называемый софтверный патент выдан именно на саму идею активации путем проведения пальцем, а вовсе не на техническое решение этой задачи. Вспомните эпизод из фильма «Аватар», где герой движением руки перемещает файлы с одного экрана на другой. Пока никто не знает, как реализовать эту идею технически, но патент на это действие уже есть. И когда какой-нибудь Кулибин придумает, как это сделать, к нему придут и попросят заплатить за использование идеи. Вызывает удивление и качество самих патентов. Чего стоит хотя бы патент на компот из яблок, защищающий право автора на идею приготовления напитка путем разрезания яблока на шесть частей, высушивания его в печи и последующей варки в воде. Это, правда, преимущественно российское ноу-хау — ничего не изобретая, патентовать то, что давно уже используется на практике. Эту ситуацию надо менять.
ПРОФИЛЬ: С этим вы и собираетесь идти в большую политику?
Рассудов: Да, мы предлагаем реформу авторского и патентного права и выступаем за распространение свободного программного обеспечения. Также считаем необходимым говорить о широком доступе к информации о деятельности государственных органов и о введении прямой электронной демократии. Есть и такие неизменные пункты программ большинства пиратских партий, как защита свободы слова в Интернете и защита частной информации.
ПРОФИЛЬ: Нельзя ли здесь поподробнее? Как увязать свободу распространения информации и защиту персональных данных?
Рассудов: Если говорить об Интернете, то в большинстве случаев человек может самостоятельно решить, какую информацию о себе он готов опубликовать.
Другой вопрос, что пользователи соцсетей редко читают соглашения о предоставлении услуг, и поэтому их личные данные регулярно куда-то уплывают. Мы считаем, что при любой степени открытости каждый человек должен иметь право на какую-то анонимность. Я должен иметь право анонимно войти в Сеть, и не важно, каким способом я это сделаю. Мы приветствуем продвижение информационных технологий, но считаем, что не следует класть все яйца в одну корзину. Универсальная карта, например, если она будет введена, не должна содержать ничего, кроме электронной подписи. Прочие личные данные должны храниться в других местах. Так можно снизить риск несанкционированного доступа ко всей личной информации человека. У нас пока нет такой проблемы с тотальным видеоконтролем, как в Германии, где жизнь любого немца можно отслеживать день за днем. Если же и у нас будет нечто подобное, то все камеры не должны объединяться в единую сеть. Их следует разделить на кусты, чтобы избежать тотального контроля над гражданами из единого центра.
ПРОФИЛЬ: Интересно. А мне казалось, что все государства как раз движутся к тотальному контролю. Кстати, каково ваше отношение к нынешней российской власти, к выборам?
Рассудов: Что бы кто ни говорил, выборы в их сегодняшнем виде изначально не являются честными. Мы даже на Болотную ходили со своим лозунгом: «Честные выборы — это честное крепостное право». Если человек раз в шесть лет, как в Юрьев день, может выбрать себе нового хозяина, который, как и прежде, будет единолично править страной, то чем такие выборы лучше крепостничества? Мы считаем, что граждане вправе делегировать решение разных важных вопросов разным представителям. Вопросы природопользования — скажем, Митволю, экономические вопросы — Кудрину и т.д. И главное, граждане должны иметь возможность отозвать мандат у такого представителя, если он не оправдал их доверия. Это дисциплинирует.
ПРОФИЛЬ: Нет, вы не социалист, вы — анархо-синдикалист! Вы представляете, какой бардак начнется, если сделать так, как вы предлагаете?
Рассудов: Не начнется. Главное — не оставлять их без присмотра. Бардак начинается тогда, когда власть на шесть лет остается без контроля со стороны общества. В идеале мы хотели бы видеть в России прямую электронную демократию, когда граждане непосредственно вовлечены в принятие важных государственных решений без посредства выборных представителей. В скором будущем информационные технологии смогут предоставить такую возможность. Чиновникам останется лишь юридически оформить такое решение. Мы не призываем отказываться от экспертных сообществ, которые занимаются подготовкой законопроектов и других предложений, но их обсуждение и принятие вполне можно передать гражданам. Это сделает процедуру законотворчества и управления государством более открытой и свободной от скрытого лоббизма.
ПРОФИЛЬ: Значит, кухарка все-таки сможет управлять государством? Послушайте, а кто-нибудь из вас вообще имеет опыт реальной политики?
Рассудов: До недавнего времени — нет. Но на последних выборах несколько наших сторонников прошли в муниципальные собрания. В том числе и в Москве, в Тропарево-Никулино. Мы считаем, что реализацию любых, даже самых амбициозных политических проектов надо начинать на местах. Именно там следует внедрять прямую демократию, причем с самых простых и очевидных для местных жителей решений: поставить десять новых скамеек или одну детскую площадку? Люди вполне могут сами разобраться в этом вопросе и принять решение путем простого голосования. Опять же на уровне муниципалитетов проще реализовать систему раскрытия информации о деятельности госорганов. Согласитесь, управа района — это не кабинет министров и даже не мэрия. Именно на местах будет накапливаться бесценный опыт.
Другие пираты
Самый известный пример участия пиратов в политике — Пиратская партия Германии (Piratenpartei Deutschland), основанная 10 сентября 2006 года в Берлине. Они ратуют за свободное распространение знаний и культурных благ, добиваются реформы авторского права и сохранения гражданских прав и свобод в Интернете. Руководит партией 24-летняя студентка Марина Вайсбанд (Marina Weisband), перебравшаяся с семьей из Киева в 1994 году. Впервые Пиратская партия приняла участие в выборах 27 января 2008 года — на выборах в земельный парламент земли Гессен. Пираты набрали 0,3% голосов избирателей. В марте 2009 года на выборах в Европарламент Пиратская партия набрала 0,9% голосов и обратила на себя внимание прессы. А в августе того же года на выборах в муниципальные собрания земли Северный Рейн — Вестфалия пираты получили по одному месту в городских советах Ахена и Мюнстера и набрали 1,9% голосов на выборах
в земельный парламент Саксонии. На выборах в бундестаг, состоявшихся в сентябре 2009 года, Пиратская партия выдвинула своих кандидатов во всех федеральных землях и набрала 2% голосов. С 2011 года партия имеет депутатов в парламентах Берлина, Саарланда, Шлезвиг-Гольштейна. По итогам состоявшихся 13 мая выборов в парламент крупнейшей в Германии федеральной земли Северный Рейн — Вестфалия Пиратская партия Германии набрала 7,5% голосов. Это уже четвертая федеральная земля, в парламенте которой у пиратов будет своя фракция.
Нагнетание страха в YouTube
Только 8% россиян не смотрят фильмы в интернете и не скачивают их
Инициаторами новых законопроектов выступили медиакорпорации, которые ежедневно несут убытки из-за свободного размещения в Интернете всего того, что раньше приносило им прибыль
К кампании за авторские права члены «Синдиката» относятся по-разному
Об авторе
